Социология тарда. Тард габриэль. Другие научные интересы

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

После получения высшего образования возвратился в Сарла и продолжил семейную профессиональную традицию. В 1867 году занял должность помощника судьи в родном городе, спустя всего два года стал временным судьёй Сарла, а с до годы был постоянным судьёй.

Помимо судебной практики успевал заниматься и наукой. С 1880 года его работы регулярно публиковались в «Философском обзоре». С 1887 года , параллельно с исполнением должности судьи, работал содиректором Архивов криминальной антропологии . Первые работы Тарда были посвящены криминологии. Видное место среди них занимают монографии «Сравнительная преступность» (1886) и «Философия наказания» (1890). Эти труды создали своему автору репутацию серьёзного исследователя, известного далеко за пределами его родного городка.

Помимо криминологии Тард начал заниматься и социологией. Свою оригинальную социологическую теорию Тард разработал ещё в 1870-е, но долгое время не публиковал. Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]]

Однако только после смерти своей матери в 1894 году Г. Тард смог полностью отдаться науке. Он покинул провинциальный Сарла и уехал в Париж, чтобы стать директором секции криминальной статистики Министерства юстиции Франции.

Научные взгляды

Теория функционирования общества

В социологии Тард, как и его современник Эмиль Дюркгейм , основывал свои теории на статистических данных, интересовался природой социальных норм, придавал большое внимание сравнению как методу научного исследования. Однако в противоположность теориям Дюркгейма, где центральная роль всегда отводилась обществу, которое формирует человека, Тард сконцентрировал своё внимание на изучении взаимодействия людей (индивидуальных сознаний), продуктом которого выступает общество. Сделав основной акцент на изучении индивидов, он активно выступал за создание социальной психологии как науки, которая должна стать фундаментом социологии.

По мнению Тарда, основой развития общества выступает социально-коммуникационная деятельность индивидов в форме подражания (имитации) - «общество, в конце концов, есть подражание» («la société, c’est l’imitation» ).[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] Под процессом подражания понимается элементарное копирование и повторение одними людьми поведения других. Процессы копирования и повторения касаются существующих практик, верований, установок и т. д., которые воспроизводятся из поколения в поколение благодаря подражанию. Этот процесс способствует сохранению целостности общества.

Другим важным понятием в объяснении развития общества, по Тарду, является «изобретение» (или «нововведение»). Оно рассматривается Тардом как процесс адаптации к изменяющимся условиям окружающей среды. Все новое, что возникает в обществе (будь то идеи или материальные ценности) - результат творческой деятельности немногочисленных одаренных личностей. Раз возникнув, новое явление приводит в действие процесс подражания. Утверждение всех основных социальных институтов произошло, по Тарду, именно потому, что обыкновенные люди, не способные изобрести что-то новое, стали подражать творцам-новаторам и использовать их изобретения.

Таким образом, деятельность немногих новаторов и изобретенные ими новшества являются, по мнению Г.Тарда, основным двигателем социальной эволюции, способствуя развитию общества. Следует при этом учитывать, что наибольшее распространение получают не любые «изобретения», а те, которые в целом вписываются в уже существующую культуру и не сильно противоречат её основам.

Борьба друг с другом разных «изобретений», по разному решающих возникшие перед обществом проблемы, приводит к возникновению оппозиции (противодействия инновациям). Её результатом являются разного рода споры, конфликты и противоборства (вплоть до военных действий). Тем не менее, на смену любой оппозиции обычно приходит адаптация, усвоение «изобретения». На этом цикл социальных процессов завершается, и общество не меняется, пока какой-либо новатор не совершит нового «изобретения».

Исследование феномена толпы

Особой темой исследований Тарда было сравнительное изучение толпы и публики. Полемизируя с Г.Лебоном , Тард выступал против описания современной ему действительности как «века толпы». С его точки зрения, XIX век - это, скорее, век публики. Противопоставляя эти два понятия, Тард подчеркивал необходимость тесного физического контакта между людьми в случае, когда речь идет о толпе, и достаточность умственных связей для возникновения публики. Такое духовное единство понималось ученым как общность мнений, интеллектуальная общность. Огромную роль в становлении «общества публики» играют СМИ , которые формируют в людях общность мнений вне зависимости от их месторасположения.

Другие научные интересы

В сфере внимания Г.Тарда находилась не только общая социологическая теория общественного развития, но и некоторые особые разделы обществоведения - такие как политология (работа «Превращение власти»), экономика («Экономическая психология», «Реформа политической экономии»), криминология («Сравнительная преступность» и «Философия наказания»), искусствоведение («Сущность искусства»).

Развитие идей Г. Тарда

В России конца 19 - начала 20 вв. идеи Тарда пользовались большой популярностью. Многие его книги были переведены на русский язык сразу же после их публикации во Франции. Его взгляды оказали сильное влияние на концепции российской «субъективной школы» (П. Л. Лавров , Н. К. Михайловский , С. Н. Южаков , Н. И. Кареев).

Противоположность подходов Дюркгейма и Тарда к решению проблемы о том, что первично - общество или индивид, положила начало современной полемике сторонников трактовки общества как единого организма и их противников, считающих общество суммой самостоятельных индивидов.

Современные ученые признают важность вклада Тарда в развитие социологической науки. Немецкий социолог Юрген Хабермас считает, что именно Тард стал основателем таких популярных в наши дни направлений социологии как теория массовой культуры и анализ общественного мнения. Поскольку, однако, в социологии 20 в. доминирует представление об определяющем влиянии общества на индивида, а не наоборот (как у Тарда), то в наши дни Тард менее популярен, чем его оппонент Дюркгейм.[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]]

Сочинения

• «Les lois de l’imitation» (1890, «Законы подражания»)
• «Essais et mélanges sociologiques» (1895, сборник статей)
• «La foule criminelle» (1892, «Преступная толпа»)
• «Les transformations du droit» (1893)
• «Logique sociale» (1895, «Социальная логика»)
• «L’opposition universelle» (1897)
• «Études de psychologie sociale» (1898)
• «Les lois sociales» (1898)
• «Les transformations du pouvoir» (1899)
• L’opinion et la foule /G. Tarde. - Paris: Felix Alcan, editeur, 1901. - 226, p.

Издания на русском языке

• Законы подражания = (Les lois de l’imitation): Пер. с фр. / [Соч.] Ж. Тарда. - СПб.: Ф. Павленков, 1892. - , IV, 370 с.
• Преступления толпы / Г. Тард; Пер. д-ра И. Ф. Иорданского, под ред. проф. А. И. Смирнова. - Казань: Н. Я. Башмаков, 1893. - 44 с.
• Сущность искусства = (L’art et la logique) / Пер. с фр. под ред. и с предисл. Л. Е. Оболенского; Г. Тард. - Санкт-Петербург: В. И. Губинский, 1895. - 112 с.
  • … - [М.]: ЛКИ, 2007. - 120 с. ISBN 978-5-382-00106-7
• Происхождение семьи и собственности: (Пер. с фр.): С приб. очерка Л. Е. Оболенского: О происхождении семьи и собственности по теории эволюционистов и экономических материалистов. - СПб.: В. И. Губинский, 1897. - 147 с.
  • … - [М.]: ЛКИ, 2007. - 152 с. ISBN 978-5-382-00048-0
• Молодые преступники: [Письмо к Бюисону, проф. в Сорбоне]: Пер. с фр. / [Соч.] Г. Тарда, чл. Интерн. ин-та социологии. - СПб.: тип. А. А. Пороховщикова, 1899. - 30 с.
• Публика и толпа: Этюд Габриэля Тарда / Пер. Ф. Латернера. - СПб.: Б-ка бывш. Иванова, 1899. - 48 с.
• Реформа политической экономии: [Из «La logique sociale»] / [Соч.] Г. Тарда; Пер. с фр. под ред. Л. Е. Оболенского; С предисл. его же об общих идеях Тарда. - СПб.: В. И. Губинский, 1899. - 100 с.
• Социальные законы = (Les lois sociales): Личное творчество среди законов природы и общества / Габриэль Тард; Пер. с фр. А. Ф. под ред. и с предисл. Л. Е. Оболенского. - СПб.: В. И. Губинский, 1900. - 120 с.
  • Социальные законы / Г. Тард; Пер. с фр. Ф. Шипулинского. - СПб.: тип. П. П. Сойкина, 1901. - 63 с.
    • … - [М.]: ЛКИ, 2009. - 64 с. ISBN 978-5-397-00856-3
• Социальная логика / Тард; Пер. с фр. М. Цейтлин. - СПб.: тип. Ю. Н. Эрлих, 1901. - VIII, 491 с.
  • Социальная логика. - СПб.: Социально-психологический центр, 1996. ISBN 5-89121-001-0
• Мнение о толпе. - СПб., 1901.
  • Мнение и толпа // Психология толп. - М.: Институт психологии РАН; Издательство КСП+, 1999. - 416 с. - (Библиотека социальной психологии.) ISBN 5-201-02259-6, 5-89692-002-4
• Общественное мнение и толпа = (L’opinion et la foule) / Г. Тард; Пер. с фр. под ред. П. С. Когана. - М.: т-во тип. А. И. Мамонтова, 1902. - IV, 201 с.
  • Личность и толпа = (L’opinion et la foule): Очерки по социал. психологии / Г. Тард; Пер. с фр. Е. А. Предтеченский. - СПб.: А. Большаков и Д. Голов, 1903. - , II, 178 с.
• Социальные этюды / [Соч.] Г. Тарда; Пер. И. Гольденберга. - СПб.: Ф. Павленков, 1902. - VIII, 366 с.
• Отрывки из истории будущего = Fragment d’histoire future / Пер. Н. Н. Полянского . - М .: В. М. Саблин, 1906. - 79 с.
  • Отрывки из будущей истории / Пер. К. И. Д[ебу]; Тард. - СПб.: Попул.-науч. б-ка, 1907 (обл. 1908). - 90 с.
• Социальные законы = (Les lois sociales): Личное творчество среди законов природы и общества / Габриэль Тард; Пер. с фр. А. Ф. под ред. и с предисл. Л. Е. Оболенского. - 2-е изд. - СПб.: В. И. Губинский, 1906. - 120 с.
  • Реформа политической экономии: [Из «La logique sociale»] / Габриель Тард; Пер. с фр. под ред. Л. Е. Оболенского; С предисл. его же об общих идеях Тарда. - 2-е изд. - СПб.: В. И. Губинский, 1906. - 100 с.
• Преступник и преступление / Г. Тард; Пер. Е. В. Выставкиной, под ред. М. Н. Гернета и с предисл. Н. Н. Полянского. - М.: т-во И. Д. Сытина, 1906. - XX, 324 с. - (Библиотека для самообразования, издаваемая под редакцией А. С. Белкина, А. А. Кизеветтера… [и других]; 29).
  • Преступник и преступление. Сравнительная преступность. Преступления толпы. / Сост. и предисл. В. С. Овчинского. - М.: ИНФРА-М, 2009. - 391 с. ISBN 5-16-001978-2
• Сравнительная преступность: Пер. с фр. / Тард. - М.: т-во И. Д. Сытина, 1907. - 267 с.

Напишите отзыв о статье "Тард, Габриель"

Литература

• Баженов Н. Н. Габриель Тард, личность, идеи и творчество: [Речь, произнесенная в торжественном годичном заседании Моск. общ. невропатологов и психиатров 31 окт. 1904 г.] / Н. Баженов. - М.: типо-лит. И. Н. Кушнерев и К°, 1905. - 31 с.
• Бачинин В. А. История философии и социологии права: Для студентов юридических, социологических и философских специальностей / В. А. Бачинин. - СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2001. - 335 с. ISBN 5-8016-0244-5
• Давыдов Е. Еще одно определение преступления / Е. Давыдов. // Журнал Министерства юстиции: [№ 3. Март - № 4. Апрель]. - СПб.: Типография Правительствующего Сената, 1899. - № 3. - С. - 180-189.
• Криминология: Учебник / И. Я. Козаченко , К. В. Корсаков . - М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2011. - 304 с. ISBN 978-5-91768-209-9.
• Тарновский Е. Н. Характеристика Габриэля Тарда в речи А. Эспинаса [Текст] / Е. Н. Тарновский. // Журнал Министерства юстиции. - 1910. - № 1, январь. - С. 102-110.
• Шейнис Л. Теория Тарда и Ломброзо о преступлениях анархистов / Л. Шейнис. // Вестник права. - 1899. - № 10, декабрь. - С. 312-323.
• Шумаков С. [Рецензия] Г. Тард. Происхождение семьи и собственности. С прибавлением очерка Л. Е. Оболенского. О происхождении семьи и собственности по теории эволюционистов и экономических материалистов. Санкт- Петербург, 1897 [Текст] / С. Шумаков. // Журнал Юридического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете. - 1897. - Книга вторая, февраль. - С. 1-4.

Примечания

Ссылки

• Тард, Габриэль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Тард, Габриель

– Но не каждый это может, конечно же. Нужно очень большое мужество, чтобы осмелиться прервать свою жизнь... Мне вот не хватило... Но дедушке этого не занимать! – гордо улыбнулась Анна.
Я видела, как сильно она любила своего доброго, мудрого деда... И на какое-то коротенькое мгновение в моей душе стало очень пусто и печально. Как будто снова в неё вернулась глубокая, неизлечимая тоска...
– У меня тоже был очень необычный дедушка... – вдруг очень тихо прошептала я.
Но горечь тут же знакомо сдавила горло, и продолжить я уже не смогла.
– Ты очень его любила? – участливо спросила девушка.
Я только кивнула в ответ, внутри возмущаясь на себя за такую «непростительную» слабость...
– Кем был твой дед, девочка? – ласково спросил старец. – Я не вижу его.
– Я не знаю, кем он был... И никогда не знала. Но, думаю, что не видите вы его потому, что после смерти он перешёл жить в меня... И, наверное, как раз потому я и могу делать то, что делаю... Хотя могу, конечно же, ещё очень мало...
– Нет, девонька, он всего лишь помог тебе «открыться». А делаешь всё ты и твоя сущность. У тебя большой Дар, милая.
– Чего же стоит этот Дар, если я не знаю о нём почти ничего?!. – горько воскликнула я. – Если не смогла даже спасти сегодня своих друзей?!.
Я расстроенно плюхнулась на пушистое сидение, даже не замечая его «искристой» красоты, вся сама на себя разобиженная за свою беспомощность, и вдруг почувствовала, как по предательски заблестели глаза... А вот уж плакать в присутствии этих удивительных, мужественных людей мне ни за что не хотелось!.. Поэтому, чтобы хоть как-то сосредоточиться, я начала мысленно «перемалывать» крупинки неожиданно полученной информации, чтобы, опять же, спрятать их бережно в своей памяти, не потеряв при этом ни одного важного слова, не упустив какую-нибудь умную мысль...
– Как погибли Ваши друзья? – спросила девушка-ведьма.
Стелла показала картинку.
– Они могли и не погибнуть... – грустно покачал головой старец. – В этом не было необходимости.
– Как это – не было?!. – тут же возмущённо подскочила взъерошенная Стелла. – Они ведь спасали других хороших людей! У них не было выбора!
– Прости меня, малая, но ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА. Важно только уметь правильно выбрать... Вот погляди – и старец показал то, что минуту назад показывала ему Стелла.
– Твой друг-воин пытался бороться со злом здесь так же, как он боролся с ним на Земле. Но ведь это уже другая жизнь, и законы в ней совершенно другие. Так же, как другое и оружие... Только вы вдвоём делали это правильно. А ваши друзья ошиблись. Они могли бы ещё долго жить... Конечно же, у каждого человека есть право свободного выбора, и каждый имеет право решать, как ему использовать его жизнь. Но это, когда он знает, как он мог бы действовать, знает все возможные пути. А ваши друзья не знали. Поэтому – они и совершили ошибку, и заплатили самой дорогой ценой. Но у них были прекрасные и чистые души, потому – гордитесь ими. Только вот уже никто и никогда не сможет их вернуть...
Мы со Стеллой совершенно раскисли, и видимо для того, чтобы как-то нас «развеселить», Анна сказала:
– А хотите, я попробую позвать маму, чтобы вы смогли поговорить с ней? Думаю, Вам было бы интересно.
Я сразу же зажглась новой возможностью узнать желаемое!.. Видимо Анна успела полностью меня раскусить, так как это и правда было единственным средством, которое могло заставить меня на какое-то время забыть всё остальное. Моя любознательность, как правильно сказала девушка-ведьма, была моей силой, но и самой большой слабостью одновременно...
– А вы думаете она придёт?.. – с надеждой на невозможное, спросила я.
– Не узнаем, пока не попробуем, правда же? За это ведь никто наказывать не будет, – улыбаясь произведённому эффекту, ответила Анна.
Она закрыла глаза, и от её тоненькой сверкающей фигурки протянулась куда-то в неизвестность, пульсирующая золотом голубая нить. Мы ждали, затаив дыхание, боясь пошевелиться, чтобы нечаянно что-либо не спугнуть... Прошло несколько секунд – ничего не происходило. Я уже было открыла рот, чтобы сказать, что сегодня видимо ничего не получится, как вдруг увидела, медленно приближающуюся к нам по голубому каналу высокую прозрачную сущность. По мере её приближения, канал как бы «сворачивался» за её спиной, а сама сущность всё более уплотнялась, становясь похожей на всех нас. Наконец-то всё вокруг неё полностью свернулось, и теперь перед нами стояла женщина совершенно невероятной красоты!.. Она явно была когда-то земной, но в то же время, было в ней что-то такое, что делало её уже не одной из нас... уже другой – далёкой... И не потому, что я знала о том, что она после смерти «ушла» в другие миры. Она просто была другой.
– Здравствуйте, родные мои! – коснувшись правой рукой своего сердца, ласково поздоровалась красавица.
Анна сияла. А её дедушка, приблизившись к нам, впился повлажневшими глазами в лицо незнакомки, будто стараясь «впечатать» в свою память её удивительный образ, не пропуская ни одной мельчайшей детали, как если бы боялся, что видит её в последний раз... Он всё смотрел и смотрел, не отрываясь, и, казалось, даже не дышал... А красавица, не выдержав более, кинулась в его тёплые объятия, и, как малое дитя, так и застыла, вбирая чудесный покой и добро, льющиеся из его любящей, исстрадавшейся души...
– Ну, что ты, милая... Что ты, родная... – баюкая незнакомку в своих больших тёплых руках, шептал старец.
А женщина так и стояла, спрятав лицо у него на груди, по-детски ища защиты и покоя, забывши про всех остальных, и наслаждаясь мгновением, принадлежавшим только им двоим...
– Это что – твоя мама?.. – обалдело прошептала Стелла. – А почему она такая?..
– Ты имеешь в виду – такая красивая? – гордо спросила Анна.
– Красивая, конечно же, но я не об этом... Она – другая.
Сущность и правда была другой. Она была как бы соткана из мерцающего тумана, который то распылялся, делая её совершенно прозрачной, то уплотнялся, и тогда её совершенное тело становилось почти что физически плотным.
Её блестящие, чёрные, как ночь, волосы спадали мягкими волнами почти что до самых ступней и так же, как тело, то уплотнялись, то распылялись искристой дымкой. Жёлтые, как у рыси, огромные глаза незнакомки светились янтарным светом, переливаясь тысячами незнакомых золотистых оттенков и были глубокими и непроницаемыми, как вечность... На её чистом, высоком лбу горела золотом такая же жёлтая, как и её необычные глаза, пульсирующая энергетическая звезда. Воздух вокруг женщины трепетал золотыми искрами, и казалось – ещё чуть-чуть, и её лёгкое тело взлетит на недосягаемую нам высоту, как удивительная золотая птица... Она и правда была необыкновенно красива какой-то невиданной, завораживающей, неземной красотой.
– Привет вам, малые, – обернувшись к нам, спокойно поздоровалась незнакомка. И уже обращаясь к Анне, добавила: – Что заставило тебя звать меня, родная? Случилась что-то?
Анна, улыбаясь, ласково обняла мать за плечи и, показывая на нас, тихо шепнула:
– Я подумала, что им необходимо встретиться с тобою. Ты могла бы помочь им в том, чего не могу я. Мне кажется, они этого стоят. Но ты прости, если я ошиблась... – и уже обращаясь к нам, радостно добавила: – Вот, милые, и моя мама! Её зовут Изидора. Она была самой сильной Видуньей в то страшное время, о котором мы с вами только что говорили.
(У неё было удивительное имя – Из-и-до-Ра.... Вышедшая из света и знания, вечности и красоты, и всегда стремящаяся достичь большего... Но это я поняла только сейчас. А тогда меня просто потрясло его необычайное звучание – оно было свободным, радостным и гордым, золотым и огненным, как яркое восходящее Солнце.)
Задумчиво улыбаясь, Изидора очень внимательно всматривалась в наши взволнованные мордашки, и мне вдруг почему-то очень захотелось ей понравиться... Для этого не было особых причин, кроме той, что история этой дивной женщины меня дико интересовала, и мне очень хотелось во что бы то ни стало её узнать. Но я не ведала их обычаев, не знала, как давно они не виделись, поэтому сама для себя решила пока молчать. Но, видимо не желая меня долго мучить, Изидора сама начала разговор...
– Что же вы хотели знать, малые?
– Я бы хотела спросить вас про вашу Земную жизнь, если это можно, конечно же. И если это не будет слишком больно для вас вспоминать... – чуточку стесняясь, тут же спросила я.
Глубоко в золотых глазах засветилась такая жуткая тоска, что мне немедля захотелось взять свои слова обратно. Но Анна, как бы всё понимая, тут же мягко обняла меня за плечи, будто говоря, что всё в порядке, и всё хорошо...
А её красавица мать витала где-то очень далеко, в своём, так и не забытом, и видимо очень тяжёлом прошлом, в котором в тот миг блуждала её когда-то очень глубоко раненая душа... Я боялась пошевелиться, ожидая, что вот сейчас она нам просто откажет и уйдёт, не желая ничем делиться... Но Изидора наконец встрепенулась, как бы просыпаясь от ей одной ведомого, страшного сна и тут же приветливо нам улыбнувшись, спросила:
– Что именно вы хотели бы знать, милые?
Я случайно посмотрела Анну... И всего лишь на коротенькое мгновение почувствовала то, что она пережила. Это было ужасно, и я не понимаю, за что люди могли вершить такое?! Да и какие они после этого люди вообще?.. Я чувствовала, что во мне опять закипает возмущение, и изо всех сил старалась как-то успокоиться, чтобы не показаться ей совсем уж «ребёнком». – У меня тоже есть Дар, правда я не знаю насколько он ценен и насколько силён... Я ещё вообще почти ничего о нём не знаю. Но очень хотела бы знать, так как теперь вижу, что одарённые люди даже гибли за это. Значит – дар ценен, а я даже не знаю, как его употреблять на пользу другим. Ведь он дан мне не для того, чтобы просто гордиться им, так ведь?.. Вот я и хотела бы понять, что же с ним делать. И хотела бы знать, как делали это вы. Как вы жили... Простите, если это кажется вам не достаточно важным... Я совсем не обижусь, если вы решите сейчас уйти.
Я почти не соображала, что говорю и волновалась, как никогда. Что-то внутри подсказывало, что эта встреча мне очень нужна и, что я должна суметь «разговорить» Изидору, как бы не было нам обоим от этого тяжело...
Но она, как и её дочь, вроде бы, не имела ничего против моей детской просьбы. И уйдя от нас опять в своё далёкое прошлое, начала свой рассказ...
– Был когда-то удивительный город – Венеция... Самый прекрасный город на Земле!.. Во всяком случае – мне так казалось тогда...
– Думаю, вам будет приятно узнать, что он и сейчас ещё есть! – тут же воскликнула я. – И он правда очень красивый!
Грустно кивнув, Изидора легко взмахнула рукой, как бы приподнимая тяжёлый «завес ушедшего времени», и перед нашим ошеломлёнными взорами развернулось причудливое видение...
В лазурно-чистой синеве неба отражалась такая же глубокая синева воды, прямо из которой поднимался удивительный город... Казалось, розовые купола и белоснежные башни каким-то чудом выросли прямо из морских глубин, и теперь гордо стояли, сверкая в утренних лучах восходящего солнца, красуясь друг перед другом величием бесчисленных мраморных колонн и радостными бликами ярких, разноцветных витражей. Лёгкий ветерок весело гнал прямо к набережной белые «шапочки» кудрявых волн, а те, тут же разбиваясь тысячами сверкающих брызг, игриво омывали, уходящие прямо в воду, мраморные ступеньки. Длинными зеркальными змеями блестели каналы, весело отражаясь солнечными «зайчиками» на соседних домах. Всё вокруг дышало светом и радостью... И выглядело каким-то сказочно-волшебным.
Это была Венеция... Город большой Любви и прекрасных искусств, столица Книг и великих Умов, удивительный город Поэтов...
Я знала Венецию, естественно, только по фотографиям и картинам, но сейчас этот чудесный город казался чуточку другим – совершенно реальным и намного более красочным... По-настоящему живым.
– Я родилась там. И считала это за большую честь. – зажурчал тихим ручейком голос Изидоры. – Мы жили в огромном палаццо (так у нас называли самые дорогие дома), в самом сердце города, так как моя семья была очень богата.
Окна моей комнаты выходили на восток, а внизу они смотрели прямо на канал. И я очень любила встречать рассвет, глядя, как первые солнечные лучи зажигали золотистые блики на покрытой утренним туманом воде...
Заспанные гондольеры лениво начинали своё каждодневное «круговое» путешествие, ожидая ранних клиентов. Город обычно ещё спал, и только любознательные и всеуспевающие торговцы всегда первыми открывали свои ларьки. Я очень любила приходить к ним пока ещё никого не было на улицах, и главная площадь не заполнялась людьми. Особенно часто я бегала к «книжникам», которые меня очень хорошо знали и всегда приберегали для меня что-то «особенное». Мне было в то время всего десять лет, примерно, как тебе сейчас... Так ведь?
Я лишь кивнула, зачарованная красотой её голоса, не желая прерывать рассказ, который был похожим на тихую, мечтательную мелодию...

Среди этих основных процессов и законов ведущую роль Тард отводил закону подражания . Этот закон ученый считал своего рода гипнотизацией. Теорией подражания он объяснял все виды межличностных и коллективных взаимодействий, а наиболее характерным типом социального подражания считал повторение низшими слоями действий высших слоев.

Принцип подражания , по мнению ученого, объяснял в целом принцип жизни во всех ее проявлениях – и индивидуальной, и коллективной. Поэтому Тард характеризовал этот принцип как некое имеющее постоянный характер всемирное общественное явление: результатом подражания являются рост и экономическое развитие государств, появление языка, религии и прочие явления и процессы в социальном мире.

Социальное познание – это, в основе своей, знакомство с самим принципом подражания. Причины, которые оно имеет, можно поделить на:

• внутренние, объясняемые логически;
• внешние, которые с помощью логики объяснить нельзя.

Среди внешних социальных причин он отводил особое место религиозным, политическим, эстетическим, экономическим, лингвистическим и некоторым другим влияниям.

Ученый-социолог утверждал, что имеющие наибольшее значение действия в личной и общественной жизни совершаются вследствие подражания чьему-либо примеру. Все многообразие социальных взаимодействий, таким образом, укладывалось в схему действий по типу «учитель-ученик».

Позже социологи-последователи теории Тарда пришли к выводу, что в обществе находят реализацию три основных вида подражания :

• подражание друг другу;
• подражание образцам;
• подражание идеалу.

Ученый рассматривал подражание в сочетании с влиянием людей друг на друга. Таким образом, теория подражания выходила за рамки изучения действий отдельно взятого человека и обращалась к изучению процесса межличностного взаимодействия. Социум является итогом взаимодействия индивидуальных сознаний людей. Люди передают друг другу верования, убеждения, желания, намерения и каждый человек в этой передаче усваивает определенную информацию.

Как и , Тард уделял большое внимание особенностям группового поведения . В исследованиях он тоже обращался к характеристике толпы, но рассматривал ее в сравнении с публикой. Публику он понимал как духовную и интеллектуальную общность, где индивидуумы имеют личное пространство и возможность самовыражения. В отличие от публики, психологическое единство толпы основой своей имеет в первую очередь физический контакт, в толпе личность нивелируется. Становление публики ученый поделил на периоды, назвав публику продуктом времени. Факторы, способствующие появлению публики конца XIX в., Тард видел в возникновении и деятельности салонов и клубов XVIII в., однако настоящую историю ее развития он связывал с появлением газет, доступных массам людей.

По мнению Тарда, общество города сформировалось из первоначальной толпы, тогда как в условиях деревни общество зародилось на основе семейной ячейки.
Толпа понималась Тардом как форма организации жизни социума на стадии относительно развитой городской культуры. Чертам, характерным для представителей толпы, ученый уделял особое внимание. Ими были: эгоизм, вера, страсть, наличие цели, «коллективное самолюбие», лишенная рациональности односторонняя подражательность.

Тард классифицировал виды толп по критерию отношения этой толпы к возможностям собственной деятельности. Таким образом он поделил толпы на:

• внимающие;
• выжидающие;
• заявляющие о себе;
• действующие.

Исследования социолога коснулись и учения о методах эмпирического исследования в социологии. Статистический и археологический методы социологии Тард выделял в качестве основных.

Археологический метод основывался на анализе исторических документов, статистический использовался для изучения процессов подражания. Для работы и большей наглядности Тард составлял кривые распределения подражательных действий и потоков.

Использование статистического метода в криминалистике позволило ему осуществить такие исследования проблем преступности, за которые он получил высокие оценки со стороны своих современников.

Данные, полученные в результате этих исследований, позволили Тарду утверждать, что человек преступником не рождается, а становиться им в силу следования законам подражания и приспособления. После этого закон подражания стали использовать в криминалистике и криминологии.

Так в западной социологии Тард стал одним из родоначальников криминалистического направления. В этом плане его идеи простирались не только на социологию, но и на криминалистику.

Источником социального прогресса Тард считал изобретения и нововведения, к какой бы сфере они ни относились – к техническим новшествам или политическим идеям. Изобретения и новшества являлись для ученого предметом психологического и социального изучения. Изобретение и подражание имели тесную связь, потому что дальнейшая адаптация и внедрение нововведений могли происходить только в результате действий повторения.

Тард полагал, что изобретение порождает как верование, так и желание. Он считал изобретение первопричиной богатства, рассматривая его как результат творческой деятельности отдельного индивида. Ученый подчеркивал, что лишь благодаря подражанию общество прогрессирует в виде развития искусства, экономики, политики, религии и многого другого.

Французский исследователь был среди первых обративших внимание на возрастание значимости коммуникативных средств : телефона, телеграфа и газет, которым он отводил особую роль. Социолог называл прессу важным фактором объединения и социального контроля. Не менее значимой функцией прессы Тард считал просветительство. Он указывал на то, что возникновение и быстрое распространение газет положительно сказалось на формировании публики и значительно повысило уровень самосознания каждого человека. По мнению ученого, пресса играла значительную роль в появлении и дальнейшем развитии различных политических партий, религиозных объединений, способствовала построению основ общественного мнения.

Позже все эти и другие идеи выдающегося французского ученого получили развитие в исследованиях общественного мнения, средств массовой коммуникации, теориях и идеях «массового общества».

Тарда по праву считают одним из создателей социальной психологии. Значение его деятельности для последующего развития социологии неоспоримо. Его работы внесли вклад в исследование проблем политики, экономической деятельности, логики, моды, преступности, толпы, публики и других социальных явлений, проводившихся в XX в..

Что же касается его главного «детища» – теории подражания, то она не оказала заметного влияния на последующее течение социологической мысли. Более того, некоторые основные ее положения подверглись жесткой критике. Так, В. Вундт в своих воззрениях по поводу этой теории указывал на размытость и неопределенность подражания. Опровергал теорию и Э. Дюркгейм, полагая, что нельзя любые действия повторения характеризовать только лишь с позиций подражания. При этом речь велась о некоторой вульгаризации и излишнем упрощении процесса подражания, что иногда возникало под влиянием этой теории.

Современные исследователи считают недочетом теории подражания то, что в ней акт поведения выводится из осознанного мотива, в то время как усвоение нового образца действий начинается как раз чаще с внешних, поверхностных признаков, а сознание лишь после этого подстраивается под уже сложившийся стереотип действий.

Первичный социальный факт состоит в под­ражании, в явлении, предшествующем всякой взаимопомощи, разделению труда и договору.

Г. Тард

Г. Тард проводит индивидуалистическую линию психологизации социоло­гии и рассматривает общество как продукт взаимодействия индивидуаль­ных сознаний на основе общения людей". Общество - это совокупность людей, участвующих в потоке подражания. Безграничность последнего сни­мает возможность устанавливать общие стадии человеческого прогресса. По закону Спенсера, однородные единицы соединяются между собой и своими свойствами определяют характер агрегата: главнейшие черты че­ловека определяют характерные (главные) черты человеческого общества.

Возникающие при взаимодействиях людей «интериндивидуальные» (ме­жиндивидуальные) отношения составляют основу общественного разви­тия и всех социальных процессов. Явления индивидуальной психики - это единственная реальность (социологический номинализм), которая прояв­ляется в сознательных отношениях, прежде всего, между двумя индивиду­умами, составляющими социальные факты. Их многообразные группиров­ки и комбинации есть простые социальные явления, образующие основу социальных отношений. Отсюда вытекает предмет социологии - познание отношений «между двумя умами», отражений одного другим (22, 16). В этом плане социология выступает как «интерпсихологическая», «интерменталь­ная» (соединяющая) дисциплина: психология взаимодействия между людь­ми составляет базу социологии. Таким образом, Тард строит свою социоло­гию на законах психологии и называет ее также «социальной психологией». Доминирование «интерпсихологической» проблематики составляет суть пси­хологизации социологии.

Проблема подражания

В теории «общественного прогресса» Тард не разделяет концепцию, со­гласно которой прогресс неизбежно совершается за счет ломки традиции

1 В этом пункте Тард полемизирует с Э. Дюркгеймом, который в регуляции общественных отношений главную роль отводит коллективным представлениям и их интериоризации отдельными индивидами.

Разрыва с прошлым общественным порядком (существованием людей - Конт, Маркс и др.). При таком подходе имеет место тенденция рассмат­ривать прогресс и традицию изолировано друг от друга. Традиция - это консервативные состояния (системы ценностей) прошлого, и новое об­щество (капитализм, коммунизм) появляется в качестве разрушителя тра­диций как таковых. Тард, наоборот, считал кризис традиции явлением вре­мени и выдвинул идею циклических изменений: периоды доминирования «обычая» уступают место периодам доминирования «моды» и наоборот. Поэтому каждая революция, отрекаясь от традиций прошлого, неизбежно подлежит традиционализации, и этот процесс, в свою очередь, чреват ре­волюционной ситуацией.

В современном обществе подражание «обычаю» полностью уступило место подражанию «моды» - модернизации. В связи в этим встают вопросы источника моды как распространения и превращения в обычаи.

Применительно с социальному миру единственным источником его развития является новое знание - открытия, изобретения новых элементов культуры, которые возникают вследствие инициативы и оригинальности отдельных талантливых людей, их актов творчества 1 . Именно они, по мне­нию Тарда, являются причиной действия других людей, то есть огромного количества подражаний по всему миру: подражанием - модой или подра­жанием - привычкой, подражанием - симпатией или подражанием -повиновением, подражанием - образованием или подражанием - воспи­танием, наконец добровольными рефлекторными подражаниями (21, гл. 1). Люди являются стадом овец, среди которых рождается подчас умная овца, гений, которая одною только силою примера увлекает за собой дру­гих 2 . Поэтому общественный процесс предстает как изобретение и подра­жание, и само общество - это ряд сходств, произведенных разнообразны­ми видами подражаний (21, 20).

Тард развивает теорию «трех основных социальных процессов»: а) под- i ражание (повторение), б) противоположение (оппозиция), в) приспособ­ление (адаптации). На их основе он формулировал три универсальные (вре­менных) социальные закономерности.

1. Закон подражания. Тард рассматривает подражание как «владычество примера», когда всякая новация в сфере общественной жизни усваивается и повторяется многими людьми, обогащая их разнообразную деятельность, жизнь и расширяя власть над природой. В процессе меж индивидуальных взаи­модействий одни подражают другим, обусловливая изначальный элемент социальности. Подражание составляет основной способ - движущую силу общественного прогресса: оно есть неодолимое психическое стремление людей (личности, групп, общества) ко взаимному подражанию (по анало-

1 Здесь просматривается влияние учения А. Бергсона о «творческой эволюции»,
который, в свою очередь, высоко оценивал труды Тарда.

2 В решении вопроса о роли подражания Тард признавал приоритет Н. К. Михай-
ловского, который, решая проблему героя л толпы, впервые выявил потенциал
«закона подражания».

гии с наследственностью в живых организмах) 1 . Тард, вслед за Спенсером, подчеркивает, что в подражательных отношениях проявляется принцип, что «душа всего сущего не однородность, а разнородность». Поэтому подража­ния не обедняют, а обогащают удовлетворение потребностей людей.

Для подкрепления своих выводов Тард использует статистические ме­тоды: статистику употребления различных продуктов (табака, кофе и др.), динамику производства техники (железнодорожных локомотивов) и др. Статистика обнаруживает возрастание (рост) или падение (убыль) подра­жательного воспроизведения раз сделанных открытий. Поэтому статисти­ческий метод он рассматривает как социологический по преимуществу.

Вслед за постулатом Гельвеция о том, что «человек весь состоит из под­ражания», Тард рассматривает исторический, процесс как непрерывную цепь подражаний: собрание деяний, «имевших успех», и которым «более всего подражали» (21, 144). При этом кредо закона подражания: любое но­вовведение в сфере социальных отношений распространяется по направ­лению от высших (творящих новшества) к низшим (повторяющим эти новшества), от социальных верхов к социальным низам, от элитных групп со специальными знаниями к группам менее профессионально развитыми и т. п. Поэтому определяющей схемой подражания являются отношения «учитель - ученик» («оригинал - копия») во всех ситуациях. Само оно проходит три стадии: во-первых, медленного распространения из-за борь­бы с существующим; во-вторых, быстрого роста; в-третьих, постепенного перехода к норме.

Тард выделяет три основных типа подражания: а) взаимное подража­ние; б) подражание обычаям и образцам; в) обдуманное подражание. Их механизмами являются мода, обычаи, традиции, которые формируют груп­повые ценности, а индивиды, усваивая их, социализируются. Отсюда выте­кает определяющая роль психологического настроя - верований и хотений (согласия и разногласия) как своего рода субстанций социального взаимо­действия отдельных людей и социальных групп, организующих человечес­кое общество. В силу этого приоритетными в обществе являются юриди­ческие основания, так как они базируются на взаимном распределении обязательств или соизволений, прав и обязанностей (21, 19). Тем самым Тард одним из первых приблизился к пониманию необходимости изучения механизмов социального взаимодействия, способствующих сотрудничеству, согласию и гармонизации отношений в обществе 2 .

Таким образом, закон подражания выражает бесконечное стремление людей к усвоению, восстановлению и распространению новшеств, обога­щающих образ жизни и культуру народов. В такой трактовке он является у Тарда концептуальным ядром социологических конструкций, ключом к пониманию массового поведения.

1 В частности, проявление данного закона убедительно продемонстрировал Ро­
берт Такер в работе: Сталин; путь к власти. 1879 - 1929. История и личность. - М.:
1991. В ней он раскрыл выстраивание Сталиным линии жизни на основе подража­
ния выбранному герою - вначале Камо, а затем Ленину.

2 Решение данной задачи станет в 20-е годы XX века вначале в США, а затем в
европейских странах содержанием новой науки и деятельности «Паблик ршейшнз».

2. Закон противоположения (оппозиции). Данный закон выражает во вза­
имодействии борьбу сторонников противоположных социальных изобре­
тений - борьбу самих новшеств в обществе (лучшее враг хорошему). По­
добная оппозиция повторяемости является формой социального конфликта,
возникающего по поводу конкурирующих моделей подражания. Оппозиция
выступает второй стороной социального процесса и играет в нем роль про­
тивовеса. Противодействие, противопоставление одних взглядов (полити­
ки) другим способствует выработке определенного вектора социального
взаимодействия людей.

В этом смысле оппозиция является необходимым фактором социальных отношений и общественного прогресса. Наличие конструктивной оппози­ции обусловливает противоборство идей как их соревнование и конкурен­цию. Она задает социальному процессу динамику, так как в условиях со­стязательности на альтернативу должно искать адекватный ответ. В частно­сти, его правильность в политике проверяется на основе одобрения (нео­добрения) в результате выборов. Как свидетельствует исторический опыт, именно отсутствие оппозиции ведет к ситуации, которую можно назвать «правой» или «левой» диктатурой.

Преодоление ситуации оппозиции происходит под воздействием приспо­соблений.

3. Закон приспособления (адаптации). Данный закон выражает доминиру­
ющий момент социального взаимодействия - приспособление людей к
появившимся новшествам и изменяющимся условиям жизни (21, 40), По­
этому главным моментом социальных отношений является сотрудниче­
ство. В этом плане Тард считает классовую борьбу отступлением от правил
«нормальной жизни». Отсюда вытекает его рекомендация «низшим клас­
сам»: осуществлять восхождение по ступеням общественной иерархии пу­
тем абсолютного подражания «высшим классам».

Тард распространял рассмотренные законы на предметные области раз­личных дисциплин и паук. В частности, его длительная работа в должности судебного следователя обусловила интерес к криминалистике и формиро­ванию социологии преступности. В соответствии с законом подражания он сформулировал установку, что «человек становится преступником, а не рождается». В этом плане преступник - это социальный «экскремент» об-! щества, который образуется в соответствии с законами подражания и при­способления. Тард выступает против инстинктивистского представления о преступнике (преступлении) и обосновывает социальный характер пре­ступности: многие люди становятся нечестными или остаются честными по милости судьбы и стечению обстоятельств.

2.1.1. Теория толпы и публики

Феномен выхода па арену социальной жизни масс (классов, народов, толпы) под предводительством «своих» вождей актуализировал интерес к] массовой психологии 1 . Тард в работе «]Мнение и толпа» (1892) анализирует

1 См об этом в книге: Преступная толпа. - М." 1998. В ней печатаются основопо­лагающие работы С. Сегеле, 3. Фрейда и В Вундта, исследующих проблематику психологии и патологии толп и преступных ассоциаций.

особенности психологических процессов в больших группах, разделяя их на два типа: толпу и публику.

Толпа. В развитии общества он выделяет два «зародыша»: а) в деревенс­ком обществе господствует семья; б) в городском - доминирует толпа (нация, так как в ней господствует дух толпы). Толпа - это большая амор­фная группа разнородных и незнакомых между собой людей, взаимодей­ствующих непосредственно. Поведение толпы иррационально, в основном деструктивно. В ней (митинг, съезд, собрание, театр, суд присяжных и т. п.) малооднородные единицы соединены слабо, так как между ними нет сходства и органической связи. В толпе перестает действовать «принцип сум-марпости», и на первый план выступает коллективная психология, час­тью которой является психология толпы. Для последней характерно двоя­кое действие механизма подражательности: а) люди подражают друг другу; б) люди походят друг на друга. В первом случае происходит подражание путем внушения: проявление известного душевного состояния возбуждает такое же состояние у того, кто его наблюдает. По мере роста численности толпы интенсивность ее душевного движения возрастает. Во втором случае при составлении толпы «углы индивидуальности взаимно сглаживаются в пользу национального типа, который прорывается наружу» (23, 268).

Тард использует разные критерии для классификации разновидностей толпы: демографический (мужские и женские), геронтологический (моло­дые и старческие), по времени, сезону (летние и зимние), широте. Однако самое важное различие между видами толпы вытекает из самого существа их цели (желания) или их веры (идеи) (23, 279), которые их одушевляют (религиозные, политические, экономические, эстетические). «Но как не разнятся толпы друг от друга по своему происхождению и по всем своим другим свойствам, некоторыми чертами они все похожи друг па друга; эти черты - чудовищная нетерпимость, забавная гордость, болезненная вос­приимчивость, доводящая до безумия чувство безнаказанности, рожден­ное иллюзией своего всемогущества и совершенная утрата чувства меры, зависящая от возбуждения, доведенного до крайности взаимным разжига­нием. Для толпы нет середины между отвращением и обожанием, между ужасом и энтузиазмом, между криками да здравствует! или смерть!. Да здрав­ствует, это значит, да здравствует навеки. В этом крике звучит пожелание божественного бессмертия, это начало апофеоза. И достаточно мелочи, чтобы обожествление превратилось в вечное проклятие» (23, 282). Свои рассуждения о переменчивости, патологичности настроений толпы Тард сопровождает многочисленными примерами из французских революций.

Тард особо выделяет четыре вида толпы, которые показывают различ­ную степень ее пассивности или активности.

Толпы ожидающие (выжидающие) - собираются на основе коллектив­ного любопытства (театр, казнь, встреча популярного человека и т. п.), и для них характерно взаимное заражение чувствами собравшихся индиви­дов (23, 284).

Толпы внимательные (внимающие) - тесно толпятся около кафедры проповедника или профессора, около трибуны, эстрады, сцены. В толпе, заинтересованной каким-нибудь зрелищем или речью, только небольшое количество зрителей или слушателей видит и слышит очень хорошо, мно-

гие видят и слышат только наполовину или же совершенно ничего не ви­дят и не слышат. Но как бы плохо они ни поместились, как бы дорого ни стоило их место, они бывают удовлетворены и не жалеют ни своего време­ни, ни денег (23, 286). В таких случаях сама толпа, собственно, служит зрелищем для себя самой. Толпа привлекает и порождает толпу.

Толпы манифестанские (заявляющие) -- проявляют свое убеждение, радость или печаль, любовь или ненависть с преувеличением. Можно отме­тить их двоякий характер: замечательно выразительный символизм в со­единении с крайней бедностью воображения при изобретении этих симво­лов. Но если в такой толпе мало идей, то люди держатся за них крепко и без устали кричат одно и то же (23, 284).

Толпы действующие (любящие и ненавидящие) - употребляют свои силы на создание (энтузиазм) или разрушение (ненависть). Но и в том, и в другом случае имеет место сила взаимного ослепления, общей галлюци­нации, на которую способны люди, собравшиеся вместе. При этом нужно отметить разновидность действующей толпы - праздничную радостную, любящую себя самое, опьяненную единственно удовольствием собирать­ся для того, чтобы собираться: народные празднества, периодические уве­селения города (деревни) и т. п., которые сопровождаются весельем, сгла­живанием разногласий, успокоительным влиянием на граждан, патриоти­ческим энтузиазмом (23, 288).

По Тарду, в действиях толпы всегда царит (явное или скрытое) разли­чие между вожаками и ведомыми. Последние слушают и подчиняются вну­шению первых (руководящей воле, мысли и т. п.), которое подчас ведется медленно и исподволь (23, 373-374; 399). Благодаря природному обаянию, сильные и энергичные люди управляют массами, овладевают народным духом: их мнение имеет в себе столько силы, что обращает на себя внима­ние толпы гораздо большее, чем какое-нибудь другое мнение. В этом выра­жается бессознательное подчинение посредственностей людям с высшим развитием. Как справедливо восклицание поэта: «О как глупа толпа, мнит, что она вершит людские судьбы. А ведь она сама ведется хитрецами». В каче­стве примера заразительной власти авторитета (вдали или вблизи) некото­рых людей, являющихся образцами, Тард приводит отношения между Руссо (внушающий) и завладевшим им Робеспьером (подвергнувшийся внуше­нию), когда последний читал и перечитывал первого: между Марксом, «этим вещуном», и тысячами социалистов и анархистов, которые разоб­рали каждую его букву (23, 400).

Таким образом, действия толпы, по Тарду, легковерны и бездумны, однообразны и повторяются в течение веков - это сооружение баррикад, разграбление дворцов, убийства, погромы, пожары. Когда вожаки переста­ют держать толпу, она перестает слышать их голос и распадается. Толпа до некоторой степени представляет собой явление из царства животных и ха­рактерна для отсталых обществ: она есть «социальная группа прошлого». XX век уже не будет «эрой толпы» 1 . «Наш век - это эра публики или пуб-лик...» (23, 266).

1 В этом пункте Тард полемизирует с Лебоном, считавшим, что наш век - это «эра толпы».

Публика. Тард рассматривает публику как социальное образование, ха­рактерное для достаточно развитых обществ. Она формируется под воздей­ствием изобретения книгопечатания и функционирования средств массо­вой информации. Публика есть чисто духовная совокупность, группа инди­видуумов, физически разделенных, и соединенных чисто умственной свя­зью (23, 259). «Эта связь состоит в одновременности их убеждения или увле­чения, в сознании, проникающем каждого, что эта идея или это желание разделяется в данный момент огромным количеством других людей. Доста­точно человеку знать это, даже не видя этих других людей, и на него влияет вся их совокупная масса, а не только один журналист, общий вдохнови­тель, сам невидимый и неведомый и тем более неотразимый» (23, 260). При этом читатель не осознает, что подвергается влиянию газеты, кото­рую он обыкновенно читает. Журналист же скорее осознает свою угодли­вость по отношению к публике, никогда не забывая се природы и вкусов.

Основой для объединения «рассеянных» в пространстве индивидов яв­ляется интеллектуализм (общее самосознание). Благодаря последнему чи­тающая аудитория духовно «заражается» без соприкосновения друг с дру­гом огромным распространением, в частности газет. Расширение и соеди­нение взаимно поддерживающих друг друга изобретений - книгопечата­ния, железных дорог и телеграфа - придало «страшное могущество прес­се». Последняя, как агент интеграции, контроля и просвещения, создает из публики, читающей одну и ту же газету, однородную группу. В результа­те публика стала бесконечно растяжима. Как отмечает Тард, публика не­которых больших газет («Фигаро», «Тайме») и некоторых журналов рассе­яна по всему свету.

Всякая публика имеет своего вдохновителя, и иногда создателя: вырази­теля общего состояния умов, формирующего как бы коллективную силу {антисемитическое - дело Дрейфуса, социалистическое - Маркс, анар­хическое - Кропоткин направление умов). При этом на публике гораздо ярче отражается индивидуальный оттенок ее создателя, нежели дух наци­ональности (обратное справедливо относительно толпы). Поэтому виды публики - религиозный, научный, экономический, эстетический - по­стоянно по существу своему интернациональны. Толпы же только изредка бывают интернациональны, под видом конгрессов. Да и конгрессы могли стать интернациональными только потому, что на этом пути им предше­ствовала соответствующая публика (23, 275).

Таким образом, публика и толпа являются двумя крайними полюсами социальной эволюции, имеющими чисто психологический характер. Исто­рическая задача заключается в постепенной «замене толпы» публикой, в которой главный выигрыш - распространение интеллектуализации и тер­пимости в обществе: мир идет по пути интеллектуализации (23, 281).

Вместе с тем, Тард отмечает, что толпа и публика имеют и определен­ное сходство, связь их индивидов заключается в том, чтобы взаимно отра­жаться друг в друге, вступить в общение идей и страстей, слиться своими сходными чертами в могущественный унисон (в публике с большей си­лой, чем в толпе). Поэтому при определенных условиях возможно падение публики до толпы: в этом смысле публика могла бы быть определена как толпа в возможности (23, 266). В силу этого, Тард классифицирует публику

на основании тех же критериев, что и толпу: ожидающая, внимающая, манифестанская, действующая. Он также отмечает факт существования «публики преступной», как и преступной толпы (23, 290). Тард сформули­ровал правило: «за преступной толпой скрывается еше более преступная публика, а во главе этой последней - еще более преступные публицисты» (23, 296-297). Вдохновители публики знают ее психологию и, злоупотреб­ляя доверием, делают публику преступной. «Открыть или изобрести новый значительный предмет ненависти для публики - это одно из наиболее верных средств стать в ряды царей журнализма. Ни в какой стране, ни в какие времена защита не имела такого успеха, как поношение» (297).

Однако Тард четко отличает публику от толпы: каково бы ни было ее происхождение, пропорционально идейная и верующая публика сильно преобладает над публикой страстной и действующей. В силу того, что дей­ствие публики более разумно и более осмысленно, то оно бывает и более плодородно, нежели действие толпы (23, 283). Публика - это толпа гораз­до менее слепая и гораздо более долговечная, и ярость ее, более осмыс­ленная, накапливается и поддерживается в продолжении целых месяцев и лет (23, 290). В целом, разновидности публики как новые группировки, за­меняют собой старые группировки - разновидности толпы.

Заключая анализ проблематики «толпа и публика», Тард делает вывод: «...было бы глубокой ошибкой приписывать коллактивностям, даже в их наиболее духовной форме, честь человеческого прогресса. Всякая плодо­творная инициатива в конце концов исходит из индивидуальной мысли, не­зависимой и сильной; и для того, чтобы мыслить, нужно изолировать себя не только от толпы, как говорит Ламартин, но и от публики» (23, 298).

Среди мыслителей, оставивших заметный след в изучении развития общества, особое место занимает французский учёный Габриэль Тард, биография и исследовательская деятельность которого легли в основу этой статьи. Многие из его идей, высказанные на рубеже XIX и XX веков, не потеряли своей актуальности и в наши дни.

От иезуитской школы до Сорбонны

Жан Габриэль Тард родился 12 марта 1843 года в городе Сарла, находящемся на юго-западе Франции, недалеко от Бордо. Судьба сделала всё, чтобы направить его будущую жизнь по юридической стезе: отец мальчика занимал должность судьи, а мать происходила из семьи известных адвокатов, украсивших своими именами самые громкие процессы того времени.

Своё образование юный Габриэль начал в школе, принадлежавшей Римско-католическому что вполне соответствовало социальному статусу его родителей. Окончив её в 1860 году со степенью бакалавра искусств, он намеревался в дальнейшем отдать предпочтение техническим наукам, но обстоятельства сложились таким образом, что предметом его изучения стала юриспруденция. Начав занятия в своём родном городе, Габриэль Тард завершил их через шесть лет в стенах знаменитой

Научные изыскания городского судьи

Вернувшись домой дипломированным юристом, молодой человек продолжил семейную традицию. Начав в 1867 году с должности помощника судьи и неуклонно продвигаясь по служебной лестнице, он через семь лет стал постоянным судьёй в родном городе Сарла, получив, таким образом, должность, которую прежде занимал его отец. В этом качестве Тард прослужил двадцать лет.

Однако в своих интересах он не ограничивался лишь вопросами, касавшимися судебной практики. Ещё в университете Габриэль Тард увлёкся криминологией и криминальной антропологией - наукой, изучающей психологические, физиологические и антропологические особенности преступников-рецидивистов.

Занятия криминологией, принесшие первую славу

Следует заметить, что во второй половине XIX века криминология, призванная изучать самые различные аспекты правонарушений, такие как условия и причины их совершения, пути и методы профилактики, но, главное, личности самих преступников, получила во Франции особое развитие. Именно там появился и термин «криминология», введённый в обиход учёным-антропологом Полем Топинардом.

Углублённо занимаясь этими проблемами, результаты своих исследований Тард начал публиковать в научных журналах, а когда в 1887 году в Сарле был создан Архив криминальной антропологии, стал его содиректором. В дальнейшем научные труды Габриэля Тарда стали публиковаться отдельными изданиями, создав ему известность далеко за пределами Франции.

Попытки выявления «прирождённых преступников»

Останавливаясь несколько подробнее на его работе в этом учреждении, следует отметить, что Архив криминальной антропологии был создан во многом благодаря той популярности, которую в конце XIX столетия приобрели исследования итальянского учёного-криминалиста

Известно, что он в своих наблюдениях одним из первых стал использовать метод антропологического измерения черепов преступников, пытаясь доказать, что с помощью определённых признаков можно с достаточной степенью вероятности указать на предрасположенность того или иного человека к противоправным действиям. Проще говоря, он пытался выявить анатомический тип «прирождённых преступников».

С этой целью и был создан в Сарле специальный архив, в который поступали со всей страны материалы, полученные в результате обследования лиц, совершивших уголовные преступления. Их изучением и систематизацией Тард занимался с 1887 года, не прерывая при этом своей основной деятельности в качестве городского судьи.

Переезд в Париж и последующая научная деятельность

В 1894 году после смерти матери Тард покинул родной город и навсегда обосновался в Париже. Оставив в прошлом судебную практику, он получил, наконец, возможность всецело посвятить себя науке, расширив при этом спектр своих исследований, и параллельно криминологии заняться социологией. Репутация серьёзного исследователя, а также известность в научных кругах позволили Габриэлю Тарду занять высокий пост в Министерстве юстиции, возглавив там секцию криминальной статистики.

Тард Габриэль получил в своё время известность не только как учёный, но и как педагог, вырастивший целую плеяду французских юристов. Свою преподавательскую деятельность он начал в 1896 году в Свободной школе политических наук, а затем продолжил её, став профессором учебно-исследовательского центра Коллеж де Франс, где проработал вплоть до своей смерти в 1904 году.

Полемика с Эмилем Дюркгеймом

В трудах, посвящённых вопросам социологии, Габриэль Тард опирался главным образом на статистические данные и использовал сравнительный анализ как основной метод исследования. В них он часто полемизировал со своим современником, также получившим признание в научных кругах, - французским социологом

В отличие от коллеги, утверждавшего, что именно общество формирует каждого отдельного человека, Тард, придерживаясь иной точки зрения, был склонен полагать, что общество само является продуктом взаимодействия отдельно взятых индивидуумов. Иными словами, спор между учёными мужами шёл о том, что первично, а что вторично - люди, формирующие общество, или общество, продуктом которого становится каждый человек.

Целостность общества как результат взаимного подражания

В конце XIX века появилась уникальная монография, автором которой является Габриэль Тард - «Законы подражания». Её суть сводилась к тому, что, по мнению учёного, социально-коммуникационная деятельность членов общества основана главным образом на подражании и копировании одними людьми поведения других. Этот процесс включает в себя систематическое повторение различных социальных установок, проявлений практической деятельности людей, а также убеждений и верований. Именно подражание заставляет воспроизводить их из поколения в поколение. Оно же делает общество цельной структурой.

Одарённые личности - двигатели прогресса

Развитие же общества, согласно теории Тарда, происходит в результате того, что среди его членов периодически появляются отдельные одарённые личности, способные, вырвавшись из общего процесса подражания, сказать новое слово в какой-либо области человеческой деятельности. Плодом их творчества могут быть как отвлечённые идеи, так и конкретные материальные ценности.

Созданные ими новинки - Тард именует их «изобретениями» - сразу притягивают к себе подражателей и со временем становятся общепризнанной нормой. Таким вот образом, по мнению учёного, сложились все социальные институты - основная масса людей, неспособная к изобретению чего-либо, стала подражать новаторам (изобретателям), и использовать созданное ими. Отмечается также, что далеко не все новшества принимаются обществом к подражанию, а лишь те из них, которые вписываются в сложившуюся ранее культуру и не вступают с ней в противоречие.

Критика теории коллективного сознания

В наши дни во всём мире пользуется популярностью книга, которую написал в последние годы своей жизни Габриэль Тард - «Мнение и толпа». В неё он высказывает своё критическое отношение к бытовавшему в его годы и сохранившемуся до наших дней понятию коллективного сознания, якобы существующего в отрыве от индивидуальных умов, и представляющего собой нечто самостоятельное. Развивая прежде высказанные идеи, автор указывает на первичную роль сознания каждого отдельно взятого индивидуума и, как следствие, на его ответственность за действия, совершённые толпой.

Следует вспомнить также ещё одну тему, которой посвятил свои труды Тард Габриэль - «феномен толпы». В этом вопросе он полемизирует с французским психологом утверждавшим, что XIX столетие является «веком толпы». Возражая ему, Тард утверждал, что нельзя смешивать два совершенно различных понятия - толпа и публика.

Если для формирования толпы необходим тесный физический контакт между составляющими её людьми, то публику формирует общность мнений и интеллекта. В этом случае её могут составлять люди, географически находящиеся на значительном расстоянии друг от друга. Особенно актуально его утверждение стало в наши дни, когда СМИ способны искусственно создавать общность публики, направляя её мнение в нужное им русло.

Иные разделы науки, интересовавшие Тарда

Известны и другие области науки, которыми занимался Габриэль Тард - социология не была единственным полем его деятельности. Кроме упомянутой выше криминологии, учёный уделял много внимания и таким разделам обществоведения, как политология, экономика и искусствоведение. Последнее не должно вызывать удивления, ведь когда-то он окончил иезуитскую школу со степенью бакалавра искусств. Во всех перечисленных областях знаний Габриэль Тард обогатил науку оставшимися после него трудами.

Идеи французского учёного нашли широкий отклик в России. Многие из его трудов были переведены на русский язык и стали достоянием публики ещё до революции. Например, в 1892 году в Санкт-Петербурге вышла из печати книга (Габриэль Тард, «Законы подражания»), краткое содержание которой излагалось выше. Кроме того, увидели свет его же монографии «Преступления толпы», «Сущность искусства» и ряд других.

Идеи Тарда в свете наших дней

Полемика, развернувшаяся в XIX веке между Тардом и Дюркгеймом по поводу того, что является первичным: индивид или общество, нашла своё продолжение в наши дни. Современность дала новый импульс для споров между сторонниками трактовки общества как самостоятельного организма и их противниками, рассматривающими его как совокупность независимых индивидов.

Несмотря на различие в оценках его научного наследия, современные учёные отдают долг заслугам Тарда как основателя целого ряда популярных в наши дни разделов социологии. Среди них наиболее важными являются анализ общественного мнения и теория массовой культуры. Однако следует отметить, что в XX веке преобладающей стала всё же теория Дюркгейма о том, что общество влияет на формирование индивида, а не наоборот. В связи с этим Тард несколько утратил свою популярность.

Общая характеристика психологической социологии

Габриэль Тард, Густав Лебон

Формирование психологической социологии было одним из наиболее значительных явлений в процессе возникновения и раз­вития социологии как науки об обществе. Она оказала огромное воздействие на содержание и форму всей социологии, на ее воз­можности, развитие и историческую судьбу.

Особенно значительную роль в создании психологической со­циологии сыграло формирование и распространение психологиз­ма - методологического подхода, утверждавшего возможность пос­троения различных наук на основе психологии и целесообразность полного или частичного сведения к психической реальности различ­ных фрагментов или даже всей социальной действительности.

Выступая поначалу в латентной (скрытой) и маргинальной (пограничной) формах, психологическая версия социологичес­кого знания довольно быстро сформировалась и оформилась как психологическая социология. В ее развитии возможно вычле­нить три основных периода: 1. Период создания и становления психологической социологии (с середины XIX до начала XX в.).

2. Период утверждения, конституирования и институализации психологической социологии (с начала XX до 60-70-х гг. XX в.).

3. Период формирования новейших форм психологической соци­ологии (с 60-70-х гг. XX в. до настоящего времени).

Наиболее существенные идеи и ориентации психологической социологии были разработаны в первый период ее существования, когда в общих чертах были созданы ее основные объяснительные принципы, методологические подходы, модели, течения.

Большое влияние на формирование и развитие психологи­ческой социологии оказал один из ее основоположников, фран­цузский криминалист и социолог, профессор новой философии в Коллеж де Франс Габриэль Тард.

Габриэль Тард родился 12 марта 1843 г. в г. Сарла, в семье французских аристократов. В юношестве романтически настроен­ный Г. Тард увлекался поэзией и некоторое время считал ее своим

социология франции 117

призванием. В 1860 г. он успешно сдал экзамены бакалавра по гу­манитарным, а затем и по техническим наукам, в 1869 г. он принял назначение на должность помощника судьи города. В 1873 г. Г. Тард был назначен заместителем прокурора Республики в г. Руссек, но через 2 года вернулся в родной город, где работал следователем до 1894 г.

В силу своей профессиональной деятельности Г. Тард заин­тересовался различными криминалистическими проблемами и приступил к изучению произведений специалистов (в том числе Ч. Ломброзо), с которыми вскоре установил профессиональные контакты (1882). Опубликованные им статьи по криминалистике были встречены благожелательно. Вскоре на основе этих статей он написал и опубликовал книгу «Сравнительная криминология» (1886), в которой выступил против примитивных традиционных представлений о причинах преступности и теории Ч. Ломброзо о врожденных причинах преступности и существовании типов «при­рожденных преступников», сосредоточив внимание на социальных причинах преступности (образовании, подражании и др.). Идеи этой книги получили поддержку и оказали немалое влияние на формирование и становление французской школы криминологии. В 1890 г. он опубликовал две выдающиеся книги: «Философия уго­ловного права» и «Законы подражания».

«Философия уголовного права» представляла собой большую работу по криминалистике, в которой был применен социально-психологический подход к юридическим проблемам и заложе­ны основы современной социологии права. Эта книга принесла Г. Тарду известность во Франции и за границей (главным образом в Италии и России). Еще больший успех выпал на долю «Законов подражания» - первой книги Г. Тарда по социологии, которая была признана выдающимся, классическим произведением пси­хологической социологии и принесла Г. Тарду всемирную славу как сооснователю и лидеру этого направления. В 1893 г. Г. Тард успешно завершил работу над книгой «Социальная логика» (1893), публикация которой оказала большое влияние на развитие евро­пейской и американской социальной мысли.

В 1893 г. Г. Тард был приглашен в Париж, где он начал за­ниматься проблемами организации криминальной статистики во Франции, а в январе 1894 г. он был назначен руководителем служ­бы криминальной статистики министерства юстиции. Последние Ю лет жизни (1894-1904) Г. Тард провел в Париже, где занимался преимущественно криминалистикой и составлял ежегодные от-

История социологии

четы о состоянии преступности во Франции. В силу служебных обязанностей ему доводилось бывать и в командировках (в том числе в Санкт-Петербурге). Сам Г. Тард не был удовлетворен сво­ей службой, но заслуги его в этой области были отмечены орденом Почетного легиона (1897) - высшей наградой Франции.

Парижский период жизни Г. Тарда отличался высоким уров­нем интенсивности его творческой деятельности. Он опубликовал в ведущих научных журналах своего времени большое количество статей по различным проблемам философии, социологии, соци­альной психологии, криминалистики, политики, экономики, ис­тории, археологии, лингвистики и т.д.

Одна за другой публиковались его книги: «Эссе по социо­логии» (1895), «Универсальная оппозиция» (1897), «Социальные законы» (1898), «Этюды по социальной психологии» (1898), «Превращения власти» (1899), «Общественное мнение и толпа» (1901), «Экономическая психология» (1902), «Фрагмент грядущей истории» (1904). Выход в свет каждой из них был большим собы­тием. Успех этих книг определялся и новыми проблемами, и новы­ми идеями, и конечно же блестящим общедоступным изложением весьма сложных вопросов и прекрасным языком.

Исследования Г. Тарда по проблемам взаимодействия инди­видуального и массового поведения, социальных норм, функци­онирования общества, различным формам общественной жизни, развития общественных наук и многим другим вошли в золотой фонд социологии.

Сам Г. Тард в достаточной мере осознавал свою выдающуюся роль в развитии социальной мысли, хотя оценивал ее с присущими ему скромностью и тактом. С течением времени он все больше ув­лекался преподаванием различных социальных наук и дисциплин и охотно читал лекции по проблемам политики и социологии в Школе политических наук и Свободном колледже общественных наук.

В 1900 г. Г. Тард возглавил кафедру современной философии в Коллеж де Франс и уволился из министерства юстиции. В конце 1900 г. он был избран членом департамента философии Академии нравственных и политических наук. Он читал лекции по интер­ментальной психологии, социологии, философии, экономической психологии.

Интенсивная деятельность Г. Тарда как ученого и профессо­ра принесла не только творческие плоды и известность. С весны 1903 г. на фоне истощения сил у него возобновились боли в глазах, из-за которых он был вынужден сократить свою исследователь-

социология франции 119

В книгах Г. Тарда «Законы подражания» (1890; русский пе­ревод 1892, 1902), «Философия уголовного права» (1890; сокра­щенный русский перевод «Преступник и преступление», 1906), «Социальная логика» (1893; русский перевод 1901), «Эссе по со­циологии» (1895), «Социальные законы» (1898), «Этюды по соци­альной психологии» (1898; русский перевод «Личность и толпа. Очерки по социальной психологии», 1903), «Общественное мне­ние и толпа» (1901; русский перевод 1902) и других работах был изложен комплекс оригинальных идей и концепций, оказавших значительное воздействие на создание, самоопределение и эво­люцию социологии и социальной психологии.

Согласно учению Тарда, общество есть продукт взаимодей­ствия индивидов, в силу чего основу общественного развития и всех социальных процессов составляют «интериндивидуальные» отношения людей, познание которых является основной задачей социологии.

Призывая особенно тщательно исследовать «личные особен­ности, которые одни только реальны, одни только истинны и кото­рые всегда существуют внутри каждого общества» 1 , Тард настаивал на том, что «социология должна исходить из отношения между двумя сознаниями, из отражения одного другим, как астрономия исходит из отношения между двумя взаимно притягивающимися массами» 2 .

Такая интерпретация оснований и ориентации социологии неизбежно вела к утверждению ее статуса как «интерпсихологи­ческой» дисциплины, в результате чего в учении Тарда социология нередко почти отождествлялась с «интерпсихологией». В решаю­щей мере это обстоятельство детерминировалось принципиальной позицией Тарда, согласно которой психология должна быть ис­пользована в качестве базиса социологии, прогрессивное развитие которой будет обусловливаться и определяться ее всевозрастающей психологизацией 3 .

1 Зомбарт В. Социология: Хрестоматия. М., 1926. С. 85-86.

2 Тард Г. Социальные законы. С. 16.

3 Тард Г. Личность и толпа. Очерки по социальной психологии. СПб., 1903.
С 1-ц.